500 год является началом новой эпохи в истории греческих государств. Сорокалетний мирный период жизни греческих государств Малой Азии под владычеством персидской монархии, во время которого они процветали и некоторые из них, например, Милет даже достигли своего наибольшего развития, кончился и уступил место так называемому периоду персидских войн – борьбе исполинской азиатско-африканской divbook.ru монархии с Грецией, сравнительно небольшой и ослабленной разрозненностью и междоусобными войнами. Эту эпоху правильнее было бы назвать «персидскими походами», так как в промежутках между отдельными войнами мир не заключался, и вся эта эпоха была сплошной цепью войн.

Характерно, что повод для начала войны был дан не персами, а греками. Все дело заключалось в безмерном честолюбии правителя Милета Аристагора, бывшего зятем и заместителем посаженного в городе тирана Гистия. Последний спас Дария и его войско в скифском походе, воспротивившись разрушению моста через Дунай, но затем попал под подозрение и был вызван под благовидным предлогом ко двору царя в Сузы.

По подстрекательству Аристагора, Гистий убедил жившего в Сардах брата Дария Артаферна, сатрапа Лидии и Ионии, выставить от городов своей сатрапии флот в числе двухсот трирем и послать его с войском под командой Аристагора для завоевания острова Наксоса, принадлежавшего к Kикладским островам. Это было первое нападение на государство европейской Греции. Предприятие не удалось вследствие разногласий между командирами и храброго отпора со стороны наксосцев. Аристагор вернулся обратно с большими потерями, задолжавший, лишенный доверия и покинутый персами.

Обескураженный своими неудачами, он стал видеть единственное спасение в восстании против персов, к чему его также тайно подбивал из Суз Гистий. Чтобы расположить к себе милетян, Аристагор сложил с себя единовластие и отдал управление в руки народа, причем все перешли на его сторону. Только один историк Гекатей предостерегал народ от восстания в виду безнадежности этой борьбы, но, видя, что его голос остается единственным, он стал категорически советовать милетянам приложить все свои старания для усиления флота, чтобы сделаться хозяевами на море, и напоминал, что Милет, обладая морским могуществом, успешно отстаивал свою независимость в течение ста двадцати лет. Но и на этот его совет не обратили внимания.

Между тем Аристагор, воспользовавшись состоявшим из греческих кораблей флотом, вернувшимся с Наксоса, стал изгонять из ионийских и других городов Малой Азии тиранов, посаженных персами, после чего все города, за исключением Эфеса, заключившего особый договор с персами, присоединились к восстанию. Далее Аристагор стал тщетно просить помощи у Спарты. Ему помогли Афины, метрополия Милета, которые, несмотря на свою вражду с Эгиной и угрозы Артаферна вернуть изгнанного из Афин Гиппия, прислали двадцать кораблей. Кроме того, Эретрия (город на острове Эвбея), обязанная Милету, предоставила ему пять трирем.

Наступательная война на суше началась без всякого обдуманного плана. Соединенные силы ионян, вышедшие из Эфеса, продвинулись к Сардам, отстоявшим на расстоянии трех дневных переходов, взяли незащищенный город и обратили в пепел все, не исключая и храмы. Встретив сопротивление в замке Артаферна, и не будучи в силах им овладеть, они начали отступление, когда услышали о приближении персидских войск. Отступление велось настолько неорганизованно, что персы настигли их у Эфеса и разбили наголову. Это было концом союзного ионийского войска; отдельные его части вернулись в свои города; их примеру, несмотря на все просьбы, последовали и афиняне. Ионийский флот направился к Босфору, взяв у персов Византий, привлек к участию в восстании другие греческие государства и вновь открыл беспрепятственный морской путь в Черное море, обеспечил этим подвоз хлеба в многолюдные греческие города. Вернувшись вслед за тем обратно, он побудил примкнуть к восстанию карийцев. Жители Кипра сами подняли восстание, услышав о сожжении Сард. Персы напали на киприотов; на помощь последним подоспел весь ионийский флот, разбивший финикийский, причем особенно отличились самосцы. Но на суше киприоты не могли победить вследствие разлада и были вновь подчинены персами.